Известность пришла к Максиму Виторгану довольно поздно, благодаря фильмам «День выборов» и «День радио». Сначала его называли сыном Эммануила Виторгана, а теперь… мужем Ксении Собчак. Актер много работает: играет на сцене, снимается, ставит спектакли, выступает в роли ведущего, но жгучий интерес вызывает все-таки его личная жизнь. Почему-то многие уверены, что в паре лидирует Ксения, которую знают как активного, деятельного и порой бескомпромиссного человека. На самом деле, как признался в интервью Максим, большинство домыслов и публикаций об их семье имеет мало общего с реальной жизнью.
— Максим, сейчас мы бежим с репетиции, интервью происходит в машине, у тебя вся жизнь расписана по минутам или это исключительный день?
— Бывает по-разному: то густо, то пусто. Это специ-фика профессии. Пусто — когда остаются только спектакли, которые ты играешь, ты ничего не репетируешь и нигде не снимаешься. И такое случается время от времени. Сейчас я репетирую спектакль в «Квартете И». 19 октября премьера, называется «…в Бореньке чего-то нет…». Это не комедия положений, как «День радио» и «День выборов», и не коллективный стендап, как «Разговоры мужчин…». По театральной форме и способу существования на сцене больше похоже на «Быстрее, чем кролики», но не тематически. Это попытка ребят каким-то образом прикоснуться к драматическому и даже, если угодно, к психологическому театру. Что не отменяет присущего им юмора и легкости. Кроме участников самого «Квартета И» там занято много артистов: Инга Оболдина, Елена Ксенофонтова, Паша Майков, Алексей Макаров, Миша Полицеймако, Ирина Гринева, Алексей Агранович. Это многофигурная композиция.
— В тот период, когда пусто, чем заполняешь время?
— Начинаешь репетировать что-то новое или ничего не делаешь. (Смеется.)
— Не учишь в это время языки, не слушаешь лекции — как это сейчас модно?
— Я, честно говоря, должен с горечью признать, что одна из самых больших радостей в моей жизни — это окончание школы, а потом института. Я не люблю учиться, что очень плохо, но, к сожалению, это факт. И я завидую людям, у которых не так и которые всегда находят себе занятие — начинают учить языки, ходить на какие-то курсы. Я не из их числа, к несчастью.
«Квартет И» – не только коллеги, но и лучшие друзья. На презентации картины «День выборов-2»Лилия Шарловская
— Какой-нибудь иностранный язык все же есть в твоем арсенале?
— Когда-то я неплохо говорил по-английски, но он умирает у меня с каждым годом.
— Но ты же сейчас столько ездишь…
— Это бытовой уровень, он вообще ничего не дает. Хотя в путешествиях в этом смысле я чувствую себя спокойно. И вообще я редко сталкивался с тем, что невозможно объясниться.
— Тебе сорок четыре года. Несколько лет назад ты говорил, что если и прошел кризис среднего возраста, то давно, в районе тридцати. А сейчас не ощущаешь ничего похожего?
— Меня сильно перетрясло после того, как мне исполнилось тридцать лет. На меня произвело впечатление, что после дня рождения я вдруг осознал, что даже в своих воспоминаниях десятилетней давности был уже достаточно взрослым человеком. Конкретно кризис среднего возраста проявился в переоценке ценностей: и профессиональных, и личных. Стали отшлифовываться какие-то жизненные установки. А сейчас я прекрасно себя чувствую, я в хорошей форме. И не испытываю по этому поводу никаких тягостных ощущений. Есть всевозможные рефлексии, но это не что-то новое, что пришло ко мне с возрастом. Меня только немножко беспокоит, что я начал меньше пить. Думаю, это первый знак прихода старости. Правда, я никогда не был запойным товарищем, но сейчас пить стал меньше, потому что на следующий день плохо себя чувствую. А раньше мог всю ночь гулять в общежитии, а потом в девять тридцать идти на занятия по танцам. А сейчас уже думаю: «Да зачем? Встану пораньше, пойду на спорт со свежей головой». (Смеется.)
— А изменилось ли что-то в восприятии тебя людьми? К примеру, раньше твою стеснительность многие принимали за высокомерие.
— Это все проблемы пубертатного периода были. Может, они и сейчас есть, но я на них не обращаю внимания. Сейчас мне, наоборот, приходится здороваться направо и налево, даже не зная, кто это, потому что со мной при встрече теперь здоровается и обнимается огромное количество людей, которых я порой не знаю.
Кадр из фильма «С 8 марта, мужчины!»
— Да уж! И это результат перемены в жизни последних трех лет?!
— Конечно! (Смеется.)
— Тебя это не смущает? Получается, что был Максим Виторган, до этого сын Эммануила Виторгана, а сейчас стал муж Ксении Собчак? Мужское и актерское самолюбие не страдает?
— Я уже привык к этому. И для кого-то я навсегда останусь мужем Ксении Собчак, не более того. А для еще большего числа людей меня вообще не существует. Это не имеет никакого значения и никак не сказывается на моей жизни. Я могу нарисовать схему. Я нахожусь в центре, а вокруг широкий круг под названием «муж Ксении Собчак», и вот он задел человека, который находится далеко-далеко от меня. В жизнь этого человека я вошел как муж Ксении Собчак. Я для него никто, так пусть все так и остается. Дальше есть круг поменьше, кто-нибудь знает меня по «Квартету И», дальше есть еще более узкий круг, театральный. А есть еще более узкий круг — семейный. Чем меньше круг, тем он ко мне ближе и теплее. И эта история — муж Ксении Собчак, история не про мою жизнь. Это история про то, как люди смотрят на мою жизнь. То, что я для человека муж Ксении Собчак, скорее характеризует его, нежели меня. Оно иллюстрирует его сферу интересов. У меня нет в этом смысле никаких проблем.
— До новой жизни, то есть до женитьбы на Ксении, ты говорил, что не представляешь, что может заставить тебя снова поставить штамп в паспорте…
— Я уже какое-то время назад пришел к выводу, что ничего в этом не понимаю. И все, что я говорил и думал, не имеет значения, потому что я просто в этом не разбираюсь. (Смеется.)
— За эти три года твоя жизнь сильно изменилась? Сейчас ты чувствуешь себя спокойно и комфортно или вы c Ксенией «бодрите» друг друга?
— Одно совершенно не исключает другого. Я действительно существую в абсолютно комфортном и спокойном состоянии, которое в том числе включает в себя время от времени слегка повышенный адреналин. Но мы уже взрослые в этом смысле люди, без всяких метаний. А скучно нам не бывает. (Смеется.) При этом я отдаю пальму первенства Ксюше во всем и всегда. Я не отношусь к тому разряду мужчин, которые существуют в парадигме соревнования с женщиной. Я считаю, что мужчина должен уступать женщине всегда и во всем, кроме того, в чем он ей не уступит никогда.
Максим признается, что до знакомства имел о Ксении Собчак обывательское мнениеЛилия Шарловская
— Любопытно, что же это за моменты?
— То, что для мужчины принципиально, важно и иное положение дел неприемлемо. Таких вещей не может быть очень много. Мужчины не размениваются по мелочам.
— У вас не возникает конфликтов на почве разности темпераментов? Я о твоей любви к дивану и ничегонеделанию…
— Ксения настолько сама активна, что и мне становится неловко лежать на диване. Но чтобы вытащить меня на какое-то светское мероприятие, ей надо начать подготовку недели за две. Я это все очень не люблю. А диван люблю. Так и тянем — каждый в свою сторону — и оказываемся ровно на золотой середине.
— До знакомства ты считал Ксению Собчак чужеродным элементом. Почему? Из-за ее любви к светской жизни? Ведь политически вы оба очень активны, да и живые женские умы тебе тоже нравились…
— Ну как почему?! «Дом-2», «светская львица» и прочая подобная фигня. Ксюша играла в какую-то свою игру, которая была очень далека от меня, моей жизни, моего круга. Правда, теперь я понимаю, что если и был у меня какой-то взгляд на Ксению Собчак, то это был скорее взгляд обывателя. А взгляд обывателя, как правило, имеет мало отношения к реальному человеку, на которого он направлен. Теперь вот время от времени друзья присылают статьи про нас, на которые наталкиваются в каких-то изданиях. Читаешь их, как будто про каких-то незнакомых людей. Все это не имеет практически никакого отношения к нашей настоящей жизни! И дело не в том, что там просто врут (хотя частенько именно так), а в том, что авторы трактуют какие-то события, делают выводы исключительно в соответствии с собственным образом мыслей, даже приблизительно не понимая, что на самом деле происходит.
— Но ты и сам не понимал, пока не коснулся.
— Но я и статьи не писал. (Смеется.) Я уже давно смирился с мыслью, что есть некая параллельная жизнь, в которой существуют Максим Виторган и Ксения Собчак, они обитатели вымышленного мира обывателя. И в этом мире они такие, сякие, даже не важно, хорошие или плохие. Спасибо соцсетям, время от времени долетает какой-то фидбэк, и ты понимаешь, что люди вообще ничего не знают и не понимают про тебя. И не надо. (Смеется.) Не буду углубляться, просто выскажу тезис — Ксения не любит светские мероприятия. (Смеется.) Не любит! Я знаю, зачем они ей нужны — работа у нее такая. Она заключается в установлении контактов с людьми, которые она потом может использовать как главный редактор журнала, как журналист-интервьюер. Но в принципе она их не любит, поэтому и посещает их по три за день. Приходит туда на пять минут, делает то, что ей надо, и уходит. Однако это звучит совершенной дикостью для обывателя, который знает ее по глянцевым журналам и интернет-порталам.
Эммануил Виторган с внуком Фото: Instagram.com/mvitorgan
— На интервью «Эху Москвы» ты говорил Ксюше, что она любит хамство с элементами жлобства, на что она тебе отвечала: «Нет, я люблю горячие споры». Что скажешь?
— Я думаю, что это было к чему-то привязано, в контексте. Ксения очень ценит риторику в целом и умение человека быть убедительным, защищая ту или иную позицию. Ей интересен спор ради спора, она видит в этом ценность, в отличие от меня. Она может вдруг неожиданно занять какую-то позицию для того, чтобы выслушать аргументы другой стороны, притом что сама думает точно так же.
— Ты сказал, что при знакомстве был сражен сочетанием в ней силы и хрупкости. Как, в чем ты это разглядел при первой встрече?
— Я почувствовал очень сильного несгибаемого человека и хрупкую девушку. Это удивительный симбиоз.
— Когда вас пригласили играть в «Женитьбе» в Театре Наций, тебе сразу понравилась эта идея? Ведь ты не раз говорил, что не любишь непрофессионалов на сцене.
— Да, я думаю, что непрофессионал на сцене и в кино — это совершенно разные вещи. На сцене очень тяжело. Я не был большим сторонником этой идеи. Но режиссер Филипп Григорьян и продюсер Евгений Миронов так решили. А Ксения пробует все в этой жизни. Она человек жадный до новых впечатлений и испытаний себя.
— А потом ты изменил свое мнение? И будет ли это одноразовая акция или ты снова поддержишь жену?
— Я считаю, что это единоразовая акция, которая в данном конкретном случае себя оправдала.
«Меня немножко беспокоит то, что я стал меньше пить, потому что на следующий день плохо себя чувствую. Думаю, это первый знак прихода старости», — смеется ВиторганФото: Instagram.com/mvitorgan
— А что у тебя сейчас с режиссурой?
— Пока ничего.
— Потому что это отнимало у тебя много сил?
— И главное — времени. Вот его пока явно не хватает. Надо бросить все на полгода и заняться только постановкой спектакля.
— И чего именно сейчас ты не можешь лишиться? Ведь раньше мог…
— Была такая возможность. Сейчас уже думаешь: «Все равно рано или поздно наступит такой момент, когда тебя перестанут приглашать сниматься. Тогда уже можно будет и к режиссуре вернуться».
— Целый год после женитьбы тебя не приглашали сниматься. Это было тяжело, переживал?
— Я уже плохо помню свои ощущения, но меня действительно перестали тогда звать в телесериалы. Тогда только прошли акции протеста 2012 года. Ксения потеряла рабо-
ту на телевидении, были закрыты все ее программы. И развлекательные, и общественно-политические. Ну и как-то в порядке самоцензуры, видимо, теленачальники решили и со мной не рисковать. Но это лишнее доказательство того, что обывательское суждение расходится с реальностью. Все же думали: «Ага, он так удачно женился, что у него поперла карьера». (Смеется.) А на практике все выглядело ровно наоборот. Вот такая смешная история.
— Ты думал, это пройдет, или готов был смириться?
— Честно говоря, в этом мало приятного, но что делать. Значит, приспособился бы к другой жизни.
— Вы с Ксенией высказываете друг другу мнения о работе каждого?
— Мы достаточно требовательны, откровенны и доверяем друг другу. Поэтому у нас нет такого тетешканья и хвалебных слов, как просто формального способа поддержать. Хвалим, когда хвалится, и наоборот. В этом смысле мы очень похожи. Мы свободны от неких прекраснодушных догм и живо реагируем друг на друга.
— Ты не раз говорил, что непритязателен в быту. Что-то изменилось сейчас?
— Быт у нас достаточно налажен, по большому счету ничего не изменилось. Мы пришли к общему знаменателю. Я могу, да и Ксюша тоже, поехать отдыхать в роскошный пятизвездочный отель, а завтра остановиться в захолустном мотеле. Раз нам надо переночевать так — не проблема. Ксюша во многом на себя наговаривает в этом смысле.
— А в вопросах нарядов?
— Вот это для нее прямо работа, какой-то нескончаемый конвейер, и каждая вещь что-то значит. Безусловно, это ее увлечение. Кто-то коллекционирует марки, а она — одежду. (Улыбается.)
Дети Максима Виторгана — Даниил и ПолинаФото: Instagram.com/mvitorgan
— А у тебя есть какие-нибудь увлечения?
— Такой же силы, как у Ксении одежда? Нет, меня бы разорвало, я бы лопнул и вылетел в форточку. Мое увлечение — мои друзья. Я люблю что-то делать вместе с ними, а еще лучше ничего не делать.
— Мы говорим о Леше Бараце и Славе Хаите из «Квартета И»? Эта близкая дружба возникла почти сразу после знакомства?
— Фактически да. У нас сразу было много совпадающих. Можно быть разного мнения по каким-то вопросам, но когда ты чувствуешь, что человек дышит так же, как ты… Я несколько лишен родственного гена, хотя с уважением отношусь ко всем своим родственникам. Но люди становятся мне близкими не из-за родственной связи, а потому, что они мне близки ментально, духовно.
— Твоя дочь учится в РАТИ. Ты хотел, чтобы она занялась той же профессией?
— Да, Полина в этом году уже заканчивает курс Алексея Бородина. Конечно, я не хотел этого. Все артисты против того, чтобы дети пошли по их стопам. И, скажу честно, я бы не расстроился, если б она не поступила. Но Полина проявила себя очень упрямым, упертым, цельным в этом смысле человеком. И даже вынудила меня в какой-то момент начать болеть за нее. Так сильно была этим делом увлечена. А сейчас она уже абсолютно самостоятельная личность, актерская профессия — это ее выбор, ее жизнь. Я два раза был у нее на показах. Первый раз попал к ней на зачет по мастерству, когда она училась уже на третьем курсе, и был очень впечатлен.
— Какие чувства тогда испытывал?
— У меня не было умиления, но мне было основательно приятно. Полина уже достаточно активно начала сниматься, и еще года два-три назад ко мне стали подходить режиссеры, актеры, которые с ней сталкивались по работе, и говорить хорошие слова. И вот это давало немножко странные ощущения (смеется), потому что как-то сложно поверить, что так всерьез говорят о твоем ребенке. Я в ней очень ценю то, что она волевая и серьезная девушка.
— Помню, что в ее подростковый период ваши отношения были очень близкими, ты почти все время был с ней на связи. А как сейчас?
— Наши отношения по-прежнему доверительные, хотя естественным образом становятся менее интенсивными. Дочь взрослеет, и я ее чуть-чуть отодвигаю, потому что ей уже надо принимать самостоятельные решения, нести ответственность за что-то. Я вообще не против того, чтобы дети жили своей жизнью.
— Помню, раньше тебя очень заботило, чтобы дети больше читали, чтобы они полюбили это, как любишь ты. Как успехи спустя годы?
— Ну запойным чтецом я сам никогда не был. И даже сейчас страшно ощущаю недостаток образованности. Я пытался детей, теперь уже сына, заставить читать, но мне это не очень удавалось. Мы много говорили о том, что в принципе можно прожить, ничего не видя и не читая, основываясь на каких-то инстинктах, которые необходимы для жизнедеятельности организма, и что так многие живут. Но в чем в таком случае наше отличие от животного? Самое страшное заключается в том, что если у человека по какой-либо причине не развит вкус к этой пище, то он и не ощущает такой потребности. И я не знаю, как это воспитывается. Моя мама была родом из города Киева, говорила на страшном суржике и в итоге стала рафинированной, образованной, интеллигентной женщиной, которая много знала и много читала. Вокруг нее аккумулировались невероятно интересные люди. Как показала дальнейшая жизнь, это происходило не вокруг папы, а именно вокруг мамы…
Но ведь бывают люди образованные, начитанные, но не умные. Тут фиг разберешься. У меня в школе была очень хорошая учительница по литературе. И я получал оценки «5» и «2» в зависимости от того, прочитал я произведение или нет, потому что пересказывать ей хрестоматию или учебник я стеснялся. Это было какое-то лузерство.
Сейчас Ксения и Максим ожидают пополнения в семьеФото: Сергей Иванов
— Кстати, ты ведь с мамой был более близок, чем с папой. Потому что он был всегда занят, в разъездах или еще по какой-то причине?
— И потому что он был занят. Но главным образом потому, что у мамы всегда хватало мудрости и терпения пройти весь путь со мной: от сомнений до принятия решений. А папа сразу выдавал конечный результат. И даже если он был правильный, я не всегда мог это воспринять. У нас с мамой были очень близкие, доверительные отношения. Я мог поделиться с ней всем. Но, думаю, что мои дети будут (а Полина уже стала) более самостоятельными, чем был я в их возрасте. Уж очень меня прикрывали и оберегали со всех сторон.
— Сколько сейчас сыну Дане?
— Шестнадцать.
— Чем он планирует заниматься дальше?
— Не знаю, тут ситуация менялась и продолжает меняться, поэтому посмотрим. То он увлекался фотографией, то думал, что будет поваром.
— Ты опять же не хочешь, чтобы он выбрал актерскую стезю?
— Да, мальчикам еще сложнее в этой профессии.
— У вас в семье грядет важное событие — ты в очередной раз станешь папой. Несколько лет назад ты говорил, что не представляешь себя снова в роли молодого отца. А сейчас захотел и готов к пеленкам?
— Да, вполне. Это был осознанный, глубоко просчитанный мною шаг. (Смеется.)
— Не боишься, что это как-то изменит налаженный образ жизни?
— Надеюсь, ничто глобально не изменит нашу жизнь. Уж больно она хороша.
